Вхождение Казахстана в Евразийский экономический союз актуализировало вопрос разработки уникальной идеологии развития Казахстана, способной сохранить культурную идентичность нашей страны в условиях жесткого идеологического противостояния между ведущими геополитическими центрами мира, активно продвигающими свои ценностные установки и нормы.
Сегодня евразийство является одной из главных идеологических доктрин Казахстана. Вместе с тем, историческое и культурное наследие «классического евразийства» по ряду ключевых параметров неоднозначно и не во всем соответствует национальным интересам нашей страны. В этой связи важно разрабатывать теоретические основы казахстанской версии евразийства с опорой на социокультурные и геополитические реалии нашего государства.
Более реально и ощутимо,
чем люди и учреждения,
народами и странами правят идеи.
Н.Трубецкой
Рождение концепции евразийства связано с деятельностью российских интеллектуалов начала XX века, оказавшихся в вынужденной иммиграции после социальных потрясений и гражданской войны в России. Евразийство стало своеобразной интеллектуальной реакцией на идеологический вызов доктрины «научного коммунизма», под лозунгами которого Российская империя была ввергнута в революционную трансформацию социально-экономического и общественно-политического пространства страны.
Теоретики евразийства считали марксизм продуктом западной общественно-политической традиции, глубоко враждебным сущностным основаниям «российской цивилизации». Однако они лояльно относились к деятельности большевиков, поскольку им удалось обуздать энтропию геополитического пространства Российской империи и сохранить дееспособное государство-империю.
Главным императивом для евразийцев было сохранение «государства-цивилизации», развитие российского государства как геополитического проекта, реализующего всемирно-историческую миссию. В отличие от большевиков, которые двигались в глобальной парадигме всемирной пролетарской революции, проповедуемой классиками марксизма, евразийцы были полностью погружены в пространство русского православия, воспринимаемого ими в качестве единственно верной религиозной традиции мира – несущей спасение всему человечеству.
Вот как определял значимость православия один из главных идеологов евразийского движения – русский географ и геополитик П.Савицкий: «Евразийцы – православные люди. И Православная Церковь есть тот светильник, который им светит; к Ней, к Ее Дарам и Ее Благодати зовут они своих соотечественников». Этатизм и вера в религиозное мессианство России стали ключевыми факторами в геополитической доктрине евразийства, обосновывающего смысл существования Российской империи как глобальной «евразийской цивилизации».
Классические постулаты евразийства
Для евразийцев характерно очень жесткое противостояние геокультурному доминированию Запада, тот же П.Савицкий, являвшийся также кочевниковедом и учителем Л.Гумилева, заявлял следующее: «Евразийская концепция знаменует собой решительный отказ от культурно-исторического «европоцентризма»; отказ, проистекающий не из каких-либо эмоциональных переживаний, но из определенных научных и философских предпосылок...».
В этой связи весьма красноречивы слова другого видного идеолога русского евразийства – лингвиста и философа Н.Трубецкого: «Затаенной мечтой всякого европейца является полное обезличение всех народов земного шара, разрушение всех своеобразных... обликов и культур, кроме одной, европейской, которая... желает прослыть общечеловеческой».
В рамках концептуального противодействия «европоцентризму» евразийцы воспринимали большевиков как типичных эпигонов западной цивилизации, поскольку ведущие идеологи марксизма рассматривали Россию в качестве отсталой и варварской страны. В частности К.Маркс в четвёртой главе своей работы «Разоблачения дипломатической истории XVIII века» писал следующее: «Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала virtuoso в искусстве рабства».
Здесь стоит отметить, что в свое время конец классическому рабовладельческому строю в Римских империях в V веке положило кочевое государство гуннов, геополитическим наследником которой являлась Монгольская империя XIII века. Вместе с тем в работах первых евразийцев в силу определенных причин внимание гуннским державам практически не уделялось, в то время как ими были созданы первые степные империи мирового масштаба.
Возникнув в качестве интеллектуальной реакции на победившую в России европейскую концепцию «научного коммунизма» К.Маркса, евразийство настаивало на уникальности «российской цивилизации» и предприняло масштабную попытку реабилитации культурного наследия кочевых народов. Идеологи евразийства настаивали на том, что территория Российской империи является особым геокультурным ареалом – срединным континентом между Европой и Азией – Евразией.
Так, П.Савицкий в своей знаковой работе «Географические и геополитические основы евразийства» дает евразийское определение Евразии: «Россия есть ни Азия, ни Европа, но представляет собой особый географический мир… Средний мир Старого Света можно определить таким образом как область степной и пустынной полосы, простирающейся непрерывной полосой от Карпат до Хингана, взятой вместе с горным ее обрамлением (на юге) и районами, лежащими к северу от нее (лесная и тундровая зоны). Этот мир евразийцы и называют Евразией в точном смысле этого слова».
Здесь стоит отметить, что политические границы Тюркского каганата практически полностью повторяют географические пределы Великой степи – Центральной Евразии. Вместе с тем в силу разных причин первые евразийцы практически не упоминают в своих работах тюркские державы, которые были прямыми геополитическими предтечами Монгольской империи Чингисхана. Евразийские степи были естественным ареалом распространения конно-кочевых империй, которые являлись различными государственными проявлениями единой номадической цивилизации Великой степи, выступающей геополитической осью Центральной Евразии и континентальной Евразии в целом.
Евразийцы продолжили традицию противостояния Западу русских славянофилов, таких как Н.Данилевский, который в своей работе «Горе победителям» утверждал: «... сопредельность России с Европой – причина того, что интересы России не только иные, чем интересы Европы, но что они взаимно противоположны, что, следовательно, в политическом смысле Россия не только не Европа, но Анти-Европа».
Доминирование религиозного фактора в евразийстве
Однако в отличие от славянофилов идеологи евразийства в качестве ключевого маркера «российской цивилизации» взяли не биологический и лингвистический фактор панславянизма, а религиозную традицию православия и геокультурную доктрину степных империй. В конце XIX века известный славянофил К.Леонтьев в своей работе «Восток, Россия и Славянство» указывал, что: «Только из более восточной, азиатской – Туранской нации, в среде славянских наций может выйти нечто от Европы духовно независимое». Евразийцы вняли указанию К.Леонтьева и сделали упор на поиске азиатских корней русской идентичности.
В частности, П.Савицкий в своей работе «Степь и оседлость» пишет о том, что: «Россия – наследница Великих Ханов, продолжательница дела Чингиса и Тимура, объединительница Азии...». В этом же духе высказывается и Н.Трубецкой в работе «Наследие Чингисхана» он подчеркивает: «Общим между Киевской Русью и Россией является только название «Русь», но с географической и хозяйственно-политической точек зрения это были разные государства, между которыми не существовало исторической преемственности».
Таким образом, евразийцы позиционировали Россию как евразийскую империю – наследницу геополитических традиций государственного строительства континентальных кочевых держав Великой степи. Вместе с тем основной упор в идеологии евразийства был сделан на духовной преемственности Российской империи религиозной традиции восточного христианства Византии.
В этой связи необходимо отметить, что ключевой пафос идеологической концепции русского евразийства был сфокусирован на геокультурном и геополитическом противостоянии Восточной и Западной римских империй, в то время как уровень влияния евразийской империи гуннов на динамику этого исторического процесса не привлек внимания идеологов евразийства. В данном случае в концепции евразийства отчетливо проявилось последовательное доминирование религиозного фактора православной традиции над ценностью исторического наследия государственного строительства евразийских империй кочевыми народами Великой степи.
Евразийство как мессианская идея
Для классического евразийства характерно высокая степень религиозного мессианства. В рамках этой духовной парадигмы последовательно развивалась не только православная Российская империя, но и коммунистический Советский Союз, воспринявший марксизм-ленинизм в качестве особой мессианской идеи глобального преображения мира. Именно на этой идеологической базе происходит конвергенция мироощущений и политических взглядов современных евразийцев и верных последователей «научного коммунизма».
В этой связи совсем не случайны искренние симпатии к евразийской идеологии лидера КПРФ Г.Зюганова и одного из видных трибунов «левого движения» современной России А.Проханова. Здесь стоит отметить, что еще на заре возникновения политического евразийства в начале XX века произошел раскол его приверженцев на две группировки – правую и левую. Первые отстаивали безусловную ценность православия, вторые демонстрировали лояльность к коммунистической доктрине.
Могущественные степные государства номадов были, по мнению евразийцев, для Российской империи практической школой и образцом для подражания при организации эффективного государственного управления гигантскими континентальными пространствами Евразии, но смысл существования российской государственности виделся им в сохранении православной духовной традиции.
Таким образом, для теоретиков евразийства центральным стержнем евразийской идеологии являлось тотальное противостояние западному христианству Римской империи и изоляция православной России-Евразии от духовного влияния Запада.
В этом смысле евразийцы были консерваторами и изоляционистами. Так, исследователь евразийства Л.Люкс в своей работе «Евразийство и консервативная революция» отмечает что: «Евразийцы были выраженными изоляционистами. Они не собирались спасать Европу, но хотели, как некогда К.Леонтьев, оградить Россию от гибельного, как им казалось, западного влияния».
Судя по всему, идеи первых евразийцев созвучны геополитическому видению руководства современной России, которая все отчетливее обозначает свой курс на последовательную самоизоляцию от мира.
Насколько такой подход укладывается в матрицу стратегических целей нашей страны? Нужен ли Казахстану геокультурный концепт «Евразия», ограниченный рамками территории бывшей Российской империи? Уверен, что нашей политической и деловой элите больше по душе прагматичная версия геоэкономической «Большой Евразии» от Хельсинки до Сингапура и от Лиссабона до Сеула.
