Прагматика межрегиональных отношений говорит о том, что высокая транспортная и социальная мобильность современного городского населения позволяет выстраивать эффективную систему трансграничного взаимодействия в самых различных сферах.
Принимая во внимание тот факт, что в современном мире основными рынками являются крупные мегаполисы, стоит отметить, что из 15 крупнейших городов России, в которых численность населения превышает один миллион, 8 находятся в непосредственной близости от казахстанской границы.
Для трети из них расстояние до Астаны намного меньше, чем до Москвы, например, Омск ближе к нашей столице более чем в 5 раз, Новосибирск в 3 раза, Красноярск в 2 раза, Челябинск в 1,7 раза, а Екатеринбург в 1,6 раза. При этом первые три города находятся на 2000 километров дальше от российской столицы, чем от Астаны.
Это огромный потенциал для экономического развития и самый объемный резервуар человеческих ресурсов для успешного роста и становления главного города нашей страны в качестве основного генератора глобальных перемен в Центральной Евразии.
В тоже время расстояние от двухмиллионного Урумчи – административного центра Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР, до полуторамиллионной Алматы – нашей южной столицы, составляет чуть более 850 километров – это в 3,5 раза ближе чем до Пекина. Кроме китайского направления, Алматы может стать полюсом притяжения для талантливой молодежи и амбициозных бизнесменов из столиц других близлежащих государств. Так, протяженность автомобильного пути от южной столицы до Бишкека составляет чуть более 200 километров, до Ташкента – 850, до Душанбе – 1250, до Ашхабада и Кабула около 2000 километров.
В целом, Астана в силу географии и климатических особенностей может концентрироваться на привлечении ресурсов северо-западной части Центральной Евразии и позиционироваться как своего рода «северный Дубай» или «западный Сингапур».
В этом случае на первый план будут выдвигаться перспективы становления нашей северной столицы как финансово-экономического, торгово-транспортного и туристического центра региона.
Соответственно для Алматы наиболее выигрышной станет ставка на юго-восточное пространство региона и продвижение своего образа в качестве своеобразного «южного Амстердама» или «восточного Парижа».
Это позволит сфокусировать усилия на формировании имиджа южной столицы как одного из важнейших кластеров Центральной Евразии в культурно-образовательной, транзитно-логистической и торгово-туристической сфере.
Стоит отметить, что в современном мире формирование инвестиционно-привлекательных брендов городов как ключевых составляющих национального бренда является одним из главных факторов конкурентоспособности страны.
Если город слабо представлен на символической карте мира, то он фактически не существует в массовом сознании, а значит, неинтересен для потенциальных инвесторов и туристов. Таким образом, хроническая «символическая недостаточность» наших мегаполисов ведет к различным осложнениям и кризисам в реальном секторе экономики.
Будучи евразийскими городами, Астана и Алматы обладают неповторимым колоритом глобальных трансграничных возможностей и вдохновляющим сочетанием уникальных традиций Запада и Востока.
Сегодня наша северная столица является ярким воплощением энергии развития пробуждающейся Азии, получившей эффективное обрамление в строгих рамках западного рационального мышления и прагматичного восприятия реальности.
В свою очередь, наша южная столица наполнена особым отношением и любовью к культурным ценностям Европы, пребывая одновременно в трансцендентном пространстве восточной философии, пропитанной мудростью тысячелетий.
Современные евразийские города – это не механическое совмещение архитектурной стилистики восточных и западных городов, и не простое совместное проживание представителей азиатских и европейских этносов, а формирование совершенно нового институционального пространства, в котором созидается новая социокультурная реальность.
Евразийский стиль жизни – это не искусственное смешение форм и ни поверхностная эклектика теоретических построений, а глубинная трансформация и гармоничный симбиоз на генетическом уровне, когда качественные изменения рождает принципиально новый созидательный код глобальной цивилизации.
Это не пример из «элементарной арифметики», когда человек плюс конь – это традиционный всадник-номад прошлого, а технологии «физики высоких энергий» в гуманитарной сфере, в которой инновационное соединение элементов порождает уникальный цивилизационный феномен – «современного кентавра» – неономада.
Кентавр один из самых известных символов номадической цивилизации – своеобразный культурный трансформер прошлого, который можно с успехом использовать для актуализации современных трендов, связанных с последовательным развитием и усилением идеологии неономадизма.
Современному миру сегодня требуются люди-трансформеры, которые не просто формально знают и понимают теоретические постулаты и ценности представителей других этносов и религий, а были воспитаны и жили в мультикультурной среде на практике и с детства впитали реальный дух уважения к различным этническим и религиозным традициям.
Это главное конкурентное преимущество казахстанских городов, которое нужно системно и целенаправленно наращивать и продвигать на региональном и международном уровне.
Неономадический дискурс евразийства не оторванная от реальной жизни гипотетическая конструкция, а наиболее точное описание главной системообразующий идеи казахстанского общества и максимально прагматичный взгляд на его фундаментальные ценности.
Это исторический шанс для нашей страны, когда путеводные нити наших ведущих городов могут быть органично вплетены в ткань глобальных перемен, в которых на первый план все активнее выдвигаются универсальные принципы неономадики.
Традиционная индустриальная экономика – это во многом производная функция от физической географии. В современном постиндустриальном мире, когда цифровая экономика и электронная коммерция стремительно набирают вес, былая «тирания пространства» уже не актуальна, как не актуально «классическое евразийство».
Виртуальная реальность интернета диктует новый идеологический формат – «евразийский неономадизм», главными адептами которого станут техно-номады, погруженные в мир глобальной информационной цивилизации.
Эти цифровые неономады преобразует экономическую географию в совершенно новое измерение человеческой деятельности, лишенное привычных физических ограничений и логистики.
Цифровая и транспортная революция открывает уникальные возможности для системной трансформации Казахстана и усиления его позиций на международных рынках. В авангарде этих тектонических процессов будут неономады – технологические апостолы и идеологические сталкеры новой реальности.
