Последние террористические акты, совершенные в США, Франции, Германии и Казахстане, во многом напоминают пандемию одиночного протеста людей с нарушенной психикой и девиантным поведением.
При этом некоторые из них использовали для внутреннего оправдания своих действий оболочку радикального салафизма, ставшего сегодня модным идеологическим течением. Возможно, террористическая активность на территории этих стран не случайна с точки зрения исторического контекста и определенной «социокультурной кармы».
Так, наша страна очень хорошо знакома с террором, поскольку в недалеком прошлом была составной частью СССР и Российской империи, в которой на рубеже XIX-XX веков главной тактикой борьбы народовольцев против царизма был террор, получивший свое логическое продолжение в «красном терроре» после революции 1917 года и в предвоенные годы.
Свои версии чудовищного государственного терроризма были в Германии во времена нацизма, а также в США в ходе освоения Дикого Запада. Однако родоначальником массового революционного террора является Франция, в которой во времена якобинской диктатуры было казнено от 50 до 500 тыс человек.
Впрочем, истоки терроризма как устойчивого политического явления приходятся на начало нашей эры, когда в Иудее экстремистская группировка сикариев (кинжальщиков) практиковала убийства представителей еврейской знати, выступавших за мир с римлянами и обвинявших их в отступничестве от религии и национальных интересов. В действиях этой иудейской секты националистов прослеживается сочетание религиозного фанатизма и политического терроризма: в мученичестве они видели нечто, приносящее радость, и верили, что после свержения ненавистного режима Господь явится своему народу и избавит их от мук и страданий.
Однако наиболее яркую страницу в становлении классического терроризма оставила средневековая исламская секта ассасинов, использовавшая тактику тайных убийств и лишившая на продолжительное время покоя правящие династии на обширном пространстве от Средиземного моря до Персидского залива. Члены этой секты практиковали систематическое принятие наркотиков, а в их штаб-квартире – Аламутской крепости - для вновь обращенных адептов, одурманенных действием опиатов, воссоздавалась реальность «райского сада» с настоящими гуриями, вином и прочими атрибутами «сладкой жизни». В результате юноши с пошатнувшейся психикой были уверены, что побывали в раю, и всерьез полагали, что после удачного совершения теракта вновь в нем окажутся.
Конец этому «рассаднику мирового терроризма» положили войска Хулагу, внука Чингисхана в середине XIII века, а последнее убежище этой исмаилитской секты в горных районах Сирии уничтожил султан Бейбарс, почитаемый в Казахстане и в наши дни.
Достойны ли мы своих славных предков, которые успешно справлялись с глобальными вызовами терроризма в далеком прошлом? Насколько наша страна способна выстроить эффективную стратегию борьбы с этим планетарным злом в условиях, когда экстремистские группировки стали значимым фактором глобальной политики, и для их нейтрализации уже не достаточно усилий одного государства, даже самого могущественного.
Сегодня террористические движения трансграничны и обладают мощными идеологическими и технологическими ресурсами для осуществления своей деструктивной деятельности.
Во многих случаях, ключевым фактором мобилизации экстремистских сил выступает салафизм, ставший идеологической базой радикального политического протеста в самых различных государствах Азии и Европы.
Притягательность салафизма для молодых во многом связана с его негласным статусом – главной противоборствующей силы с несправедливой моделью современного мира, навязанной, по их мнению, западными странами всему человечеству.
Идеология салафизма уже давно обрела черты глобального революционного движения, пришедшего на смену дискредитировавшего себя коммунизму, также грезившего о «Новом мире». Только теперь в качестве идеальной модели выступает «Всемирный халифат» – «Царство божие на Земле», в котором все униженные и оскорбленные обретут счастье и умиротворение.
Подобные утопии – это хроническая болезнь практически всех несовершенных социумов, в которых постепенно зреют семена праведного гнева и социального протеста. Рано или поздно они дают свои кровавые всходы, превращая социальных аутсайдеров и отверженных обществом париев в «машины смерти», незнающие жалости и сострадания, поскольку все их преступления, совершенные во время джихада или революции оправданы "великой целью".
Молодые люди, лишенные качественного образования и как следствие навыков критического мышления, легко поддаются «дьявольскому обаянию» апостолов тотального террора. Они принимают их иллюзорную логику «простых методов» решения сложных проблем современного мира в качестве безоговорочной истины.
Этому способствует и то, что интернет и социальные сети многократно увеличили информационные возможности идеологов экстремизма. Изощренное психологическое воздействие на сознание вновь обращенных неофитов трансформирует их уникальные личности в управляемые зомби «глобального фронта борьбы с неверными», форматируя их души и тела в единообразную биомассу, «мыслящую» стандартным набором чужеродных клише и одетую в нелепый для местного климата фасон одежды.
Вместе с тем, сегодня салафизм – это также модная молодежная субкультура, прикрытая ярким религиозным флером с оттенком вызывающей социальной протестности.
Многие массовые молодежные течения – хиппи, яппи, панки, эмо и другие содержат в себе четкие идеологемы и ценностные установки, зачастую формируя свой собственный символизм в виде особых ритуалов, стиля одежды и причесок.
Некоторые из них в свое время проявляли повышенную социальную и политическую активность, другие, наоборот, уходили в системную изоляцию, предпочитая «внутреннюю иммиграцию» от общества. Так, хиппи, вобравшие в себя значительную часть восточной философии глобального буддизма, стали движущей силой антивоенных выступлений в США и студенческих революций в Европе. Часть неформальных молодежных течений содержит в себе крайне деструктивные элементы для общества, в частности, движение так называемых «клубов самоубийц», которые проповедуют особую эстетику смерти.
Здесь стоит отметить, что по количеству суицидов среди молодежи Казахстан занимает одно из лидирующих мест в мире. В целом, по данным Генеральной прокуратуры, за 2015 год по республике зарегистрировано 3 735 случаев оконченного суицида. Это колоссальное для нашей небольшой страны количество людей, к огромному сожалению, не выдержавших психологической тяжести собственных проблем и непростых жизненных обстоятельств. Некоторые из них попали под влияние суицидальных групп в социальных сетях и возможно могли бы при определенных условиях стать «шахидами». В этом смысле, потенциальные самоубийцы – это большая группа риска, которую могут использовать или уже используют в своих целях идеологи терроризма.
Смертоносная идеология террористического интернационала не признает границ, и его главной целью являются сердца и умы молодых людей во всем мире. Борьба за их души – это битва за Будущее, в которой каждый из нас так или иначе принимает участие.
Нам нужно помнить, что террор начинается тогда, когда кто-либо начинает думать, что жизнь людей с другим цветом кожи, языком или убеждениями малозначительна и несущественна, когда в государстве ценность человека девальвируется, и его права, мечты и достоинство стоят ничтожно мало. Мы должны понимать, что сорняки экстремизма и ненависти дают обильные всходы там, где культивируется политическая апатия и социальное неравенство, а равнодушие к проблемам других может стоить не только спокойствия и благополучия, но и жизни.
Сегодня нам всем не хватает «благоговения перед жизнью», которое когда-то проповедовал философ-гуманист Альберт Швейцер. Жизнь – это главная ценность, которую никто не вправе отбирать у человека. Никакая благая цель не может стать оправданием террора.
