Военное противостояние Казахского ханства с Российской империей на территории Западной Сибири в XVII-XVIII веках

Взаимоотношения Казахского ханства и Российской империи на территории Западной Сибири  в XVII-XVIII веках не всегда были мирными: периоды добрососедства нередко сменялись военными столкновениями.

Надо признать, что об этой проблеме советская историография в угоду идеологической конъюнктуре долгое время ста­ралась умалчивать. К примеру, официальная идеология и вместе с тем и историческая наука того периода вполне сознательно старалась обходить факты попыток казахских правителей остановить колониальную экспансию царизма на территории Западной Сибири.     

Как показывают архивные и письменные источники  набе­ги степняков на новые русские поселения Западной Сибири были нередки.

Видимо, в этом проявлялась не столько природная склонность казахов к гра­бежам и набегам, сколько осознанная их борьба за отстаивание «жизнен­ного пространства», которые считались из­древле освоенными ими кочевьями, постепенно отходившими в пользу Российской империи. Местные автохтоны в такой своеобразной форме предъявляли свои законные права на степные и лесостепные простран­ства юга Западной Сибири. Ситуация кардиналь­но не изменилась и в первые десятилетия после принятия казахами Среднего жуза российского подданства и даже после отмены ханской власти.

Естественно, эти факты не могли не стать предметом пристального изучения исследователей XVIII веке, а также не от­ложиться в крупнейших российских архивохранилищах. И мы, опираясь на сохранившиеся данные, хотели несколько приоткрыть завесу этой непростой проблемы, долгое время являвшейся «белым пятном» как российской, так и казахстанской историографии.

В этой связи, необходимо отметить работы, проведенные известным исследователем XVIII века Г.Ф. Миллером. Во время многолетних поездок по Сибири российский академик вел путевые записки, собрав, таким образом, уникальный материал по различным сторонам жизни и деятельности населения края. К примеру, ему удалось составить описи дел крупнейших сибирских архивов в горо­дах: Верхотурье, Пелымь, Туринск, Тюмень, Тобольск, Тара, Бере­зовое, Нарым, Кетск и другие [1, с. 111].  Собранные Г.Миллером описи дел, оказавшиеся, к сожалению,  к настоящему времени по большей части уже безвозвратно утерянными, позво­ляют нам в некоторой степени раскрыть малоизвестные страницы из истории взаимоотношений первых русских поселенцев Сибири с одним из коренных тюркских народов региона – казахами.

К примеру, в одном из своих записок он упоминает о том, что 15 октября 1616 года от русского царя Михаила Федоровича в город Тюмень в адрес князя Федора Коркодинова по­ступило строгое предупреждение о том, «чтоб ему жить с великою осто­рожностью потому, что Ишим-царь (казахский хан Есим (1598-1628 гг.) - З.К.) сего лета немерен итти войною под сибирские города» [1, с. 139]. Тогда граница между двумя государствами проходила в районе современных городов Тюмени (основан в 1586 году-З.К.) и Тобольска (основан в 1587 году-З.К.).

В условиях появление новой силы  в лице кочевых калмыков  царизм опасался и со­вместных выступлений их с казахами против сибирских властей.

Об этом свидетельствует упомянутое Миллером послание царя Ми­хаила Федоровича в Тюмень князю Михаилу Долгорукому и Юрию Редрикову о необходимости «проведовании про Ишима-царевича, не имеет ли он с Талай-тайшею и с иными согласия» [1, с. 141].

В 90-х г. XVII веках серьезная угроза нависла над сибирскими го­родами и поселениями не только со стороны джунгар и отдельных разрозненных казахских отрядов, но и от самого известного казахского хана  Тауке (1680-1715 гг.). Это обстоятельство вызвало некоторое замешательство в российском правительстве, так как никто не ожидал подобного поворота собы­тий. Со стороны казахов дело начинало принимать более организо­ванный и системный характер и руководил этими действиями сам именитый казах­ский хан.

Поэтому царизм вынужден был принимать всевозможные меры к обузданию своенравного и непредсказуемого степного пра­вителя. Нередко сибирские власти попросту откупались от казахского властелина. К примеру, 10 января 1694 года от Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича ближнему стольнику (в данном случае - наместник, представитель царя –авт.) Андрею Федоровичу Нарышкину было дано предписание «об отпуске мурзы (видимо татарина - З.К.) к Тевки хану, об отправлении к нему же жалования против его по­дарков в полтора и об объявлении, о нечинений от него разорений» [1,с 174].

Видимо, царизм, недавно приступивший к «освоению» сибирских земель, не имел достаточного количества военных сил для вооруженной защиты от недавних его хозяев – казахов и поэтому был вынужден попросту откупаться от них.

В ответ на нападения казахов сибирская администрация иногда прибегала к таким непопулярным мерам как задержки послов. Так случилось в 1690 году с влиятельными послами хана Тауке Сары и Кильдеем [2, с. 297-298].

Как известно, с обеих сторон предпринимались попытки урегу­лирования обострившихся взаимоотношений: например, с этой це­лью в 1691 года хан Тауке отправил два посольства в Тобольск и Мо­скву. В то же время царская администрация в лице сибирских наместников в июле 1692 года также снарядило к нему ответное посольст­во в составе Андрея Неприпасова, Василия Кобякова и переводчика Шаманаева [2, с. 297-298].

В описях сибирских архивных фондов, собранных тем же Мил­лером, упоминаются данные за 1693 года, когда в Ялуторовскую сло­боду (город на территории современной Тюменской области – З.К.) был отправлен порох и свинец ввиду того, что его жители «в той слободе от Казачьей Орды сидят в осаде». Тогда были и плен­ные, и убитые, а также угон обывательского и казачьего скота ка­захскими отрядами [I, с. 181].

А весной 1695 года казахи и башкиры имели намерение идти «собча под тобольские слободы войною» [1, с. 182]. Как видим, положение российского правительства в Западной Сибири в это время было не совсем безопасным: не только казахи угрожали российским военным укрепленным линиям, но и башкиры. Существовала и реальная угроза и их совместных выступлений.

По данным сибирского исследователя Ремезова в 1700 года также «с Казачьей Орды, приходили и воевали Тюкалинскую волость (Тюкала- современный российский город на территории северной части Омской области,  в 124 километрах к северо-западу от Омска-З.К.)» [3, с. 5].

Ситуация нисколько не изменилась даже в «Го­ды великого бедствия», когда казахи сами понесли тяжелейшее по­ражение от наседавших тогда джунгарских захватчиков.

К примеру, в 1724 году из То­больска в город Туринск поступило сообщение о том, что «Казачья Орда к пограничным слободам кочует в близости и разоряют и в полон емлют» [1, с. 121]. Военное продвижение царского правительства никак не устраивало казахских правителей, не пожелавших с изменением  геополитической ситуации в регионе даже в условиях ухудшения взаимоотношений с джунгарами.

На протяжении 1728-1741 годов была серия беспрерывных набегов казахов на территорию Тарского уезда (северная часть современной Омской области России – З.К.) [1, с. 132]. Сибирскими властями также предпринимались ответные меры в виде организации «воинских поисков»: так, 14 апреля 1731 года у Омской крепости состоялось самое настоящее сражение казахского отряда и военного гарнизо­на, где со стороны первых было взято в плен несколько человек, а также их имущество и скот [1, с. 132].

12, 16 и 19 ноября 1734 года степняки  совершили военные походы в Барабинскую степь (территория современной Новосибирской области  – З.К.) с захватом в плен местных татар, а также их имущества и скота [1, с. 132]. Как известно, барабинские татары находились в подданстве царского правительства и исправно платили ему ясак.

27 ноября 1740 году в Тарскую воеводскую канцелярию с Усть-Тарского Пасу от казачьего сотника Леонтия Понамарева поступило доношение о состоявшемся сражении «с людьми Казачьей Орды» [1,с. 132].

В 1741 году из Ишимской управительской канцелярии в Тарскую воеводскую канцелярию поступила «промемория» (со­общение, рапорт - З.К.) «о бывшем Казачьей Орды с людьми сра­жении, о уроне людей и о полону» [1, с. 132]. И сражение состоялось, несмотря на то, что в 1740 году приграничная часть Среднего жуза считалась уже принятой в российское подданство.

Но царская Россия, не имея реальной власти и серьезного влияния среди номадов, в условиях не прекращавшихся их на­бегов, продолжала воспринимать их больше как «непри­ятелей», нежели подданных и продолжала с ними вести самые настоящие военные действия, что еще раз подтверждает формальность и нежизнеспособность подписанных договоров о подданстве. 

В этой связи хотелось бы упомянуть слова исследователя И.Ф. Бабкова, генерал-губернатора Западной Сибири, с которым нам трудно не согласиться: «...принявшие на­ше подданство киргизы: нисколько не стеснялись этим обязательст­вом и не только продолжали грабить прилинейные станицы и фор­посты, но прорывались за Иртыш и грабили горнозаводские селе­ния» [4, с. 308].

С целью разведать настроения степняков в период высшего накала движения башкирского «возмутителя» Карасакала, 19 февраля 1741 года Си­бирская губернская канцелярия отправила в кочевья Среднего жуза лазутчиков из числа местных татар и башкир. Они должны были уз­нать не только местонахождение Карасакала и его людей среди казахов, но и «не собираются ли казахи напасть на российские границы» [5, Л.Л.10-12].

Это еще раз подтверждает, что подданство приграничных казахов Среднего жуза по большому счету было фиктивным и формальным. В истории казахско-русских взаимоотношений было немало фактов, когда казахские ханы и султаны, преследуя сиюминутные интересы, формально принимали российское подданство, при этом ни одна из сторон не несла никаких обязанностей.

19 января 1742 года Сибирская канцелярия предписывала Сибир­скому Приказу иметь «крепкую предосторожность от воров Кара­сакала, его поклонников киргиз - кайсаков, башкирцев в сибирской губернии» [5, Л. 21].

Ввиду участившихся случаев набегов казахов на внутреннюю сторону, в 1744 года вышел даже указ Сената «О ссылке киргизов, обвиняемых в уголовных преступлениях», согласно которому степняки, совершившие убийства, кражи и набеги на жилища русского насе­ления, ссылались на Нерчинские серебряные заводы [6, с. 13].

Кстати, надо признать, что нападения подданных Казахского ханства на внутренние округа Сибири со временем все же ослабевали, особенно со второй половины XVIII века.

Это во многом зависело от усиления обороноспо­собности российских пограничных сил. К примеру, Канский форпост, располагавшийся на правом берегу реки Оми (восточнее Омска – З.К.), имел ров и здесь до 1750 года служили казаки, кото­рые должны были отражать набеги казахов и джунгар. Но по окончании завершения строительства Иртышской военной линии надоб­ность в содержании внутренних крепостей со временем совершенно отпала [7, с. 430].

Кстати, академическая экспедиция Фалька упоминает, что в 1740 году на правобережье реки Оми казахами был убит барабинский князь Яута, которого не спасли даже вырытые ими окопы, которые татары, защищаясь от набе­гов казахов, копали немало [7, с. 433]. Более того, в XVIII веке подобные окопы возводили и западно­сибирские казахи на берегу Оми реки с целью сдержать натиск джунгар. [8]. На территории современного Русскополянского района Омской области была местность «Қарабұраның жоны», где на местах вырытых степняками окопов в годы казахско-джунгарского противостояния в XIX-начале XX веков массами бродили верблюды. Последние стали исчезать по мере появления значительных групп российского переселенческого крестьянства.  

В фольк­лорных произведениях казахов Омской области также упоминают­ся походы казахов на барабинцев с участием известных батыров Кошкарбая батыра из рода кулан-кыпчаков и Тугел-батыра из рода сагал-кыпчаков, потомками которых считают себя жители соответственно Ново­варшавского и Русскополянского районов Омской области [9].

Но все же одними из самых «взрывоопасных районов» Западной Сибири, куда казахи периодически совершали набеги, особенно со второй половины XVIII века, были Курганский и Ишимский округа, часть территории которого до середины XVIII века считалась традиционным кочевьем казахов Среднего жуза: кипчаков и аргынов. Как известно, в 1752-1755 годах в результате выдвижения царизмом пограничной линий вглубь северных кочевий Среднего жуза, граница была передвинута до 200 верст и более, когда была создана Новоишимская или Пресногорьковская военная линия.

Прежнее автохтонное казахское население оттуда было насильно выселено, за которыми последовала череда новых набегов степняков.

О набегах казахов в 1771 году в Курганский округ пишет и И.Анд­реев, долгое время служивший на сибирской линии во второй половине XVIII в. Вот что он пишет: «... на Тобольской же линии прямо крепости Кабань­ей в жилую сторону, ведения Курганского, города Зимовья Батыревского и деревни Кривой, по разграблении киргиз-кайсаками в 1771 году сего зимовья увезли крестьян-мужиков и жен их 22 чело­века...» [10, с. 114]. Об этом же сообщают и составители официального издания «Тобольская губерния в канун 300-летней годовщины завоевания Сибири» ...более же всего беспокоили обывателей Курганского ок­руга кочевавшие в соседстве с ними киргизы. Завидев в степи рус­ского, они на быстрых скакунах своих набегали на него, забрасыва­ли ему на шею аркан и пускались с ним в обратный путь в свои аулы» [11, с. 176].

Об этих набегах мы узнаем и из сообщений испол­няющего должность генерал-губернатора Пермского и Тобольского Алексея Волкова на имя Екатерины II от 1 июня 1789 г. «... партия киргизцев, ворвавшись в Курганскую округу, смежную с их землею, у двоих поселян, выехавших с малолетними детьми за 10 верст из селе­нии своих для обрабатывания пашен, лежащих в 70 верстах, от линии, увезла двоих мальчиков из их детей...». Отправ­ленная погоня положительного результата не дала [12, JI.Л. 5-5 об]. Тот же упомянутый нами Волков в своем сообщении на имя Екатерины II от 1 ноября 1789 г. из Перми также сообщал, что «в последних числах минувшего сентября киргизских набегов в Кур­ганскую округу... было 6 раз» [12, Л.Л. 8-9 об.].

Казахские  набеги на территорию Курганского округа То­больской губернии закончились только лишь к началу 80-х годов XIX века [4, с. 37]. По словам известного исследователя  XIX века Н. Петропавлов­ского «в Курганском, Ишимском: и Тюкалинском округах (в настоящее время эта территория входит в состав современной Омской и Тюменской областей- З.К.) борьба крестьян шла с киргизами. Чуть ли не до последнего времени они отстаивали свои права хозяев...» [13, с. 16].

С целью прекращения почти беспрерывных набегов казахов на внутреннюю сторону Ишимской и Иртышских линий царским Ука­зом от 24 апреля 1798 г. было предписано загородить редутами Преснокамышинским и Крутоярским те места, где замечены случаи наибольшего проникновения казахов: на Ишимской линии – при крепости Пресногорьковской [6, с. 139].

В то же время на остальной части сибирской линии, особенно на Иртышской, случаев угона людей и скота становилось все меньше. По нашему мнению, основная причина «улучшения» си­туации с набегами казахов заключалось в существовании удобной естественной водной преграды. Об этом, кстати, хорошо написал один из высокопоставленных российских офицеров, служивший в XVIII в. на указанной террито­рии: «по своему географическому положению река Иртыш имела все свойства превосходной оборонительной линии, могущей слу­жить охраной наших южно-сибирских границ от набегов киргизов» [4, с. 143].

Кроме того, в 1788, 1798 годах царизм в массовом порядке про­пустил часть казахов Среднего жуза на «жилую сторону» на так называемую «вечную кочевку» на правобережье Иртыша, тем са­мым несколько разрядив взрывоопасную ситуацию во всем Западно-Сибирском ре­гионе.

Свободные контакты между правобережными и левобережными кочевыми общинами жестко пресекалась царской администрацией [14].  

Таким образом, XVII-XVIII века стали временем не только мир­ного сосуществования казахов Среднего жуза с казачьим и кресть­янским населением Сибири, но и временем открытого военного противостояния, взаимных набегов, особенно со стороны казахов. На наш взгляд, это обстоятельство было вызвано нежеланием казахских владетелей терять традиционные богатые пастбищные угодья в северных и северо­-восточных регионах Среднего жуза, постепенно отходивших в пользу царского правительства.

Литература:

1. Актовые источники по истории России и Сибири XYI-XVIII веков в фондах Г.Ф. Миллера: Описи копийных книг (в двух томах). /История Си­бири. Первоисточники. - Новосибирск, 1993. - Т. I. - 250 с.
2. История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней (в пяти томах). - Алма-Ата, 1979. - Т.2. - 424 с.
3. Чертежная книга Сибири, составленная Тобольским сыном боярским С. Ремезовым в 1701 году. - СПб., 1882.
4. Бабков И.Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 1859-1875 гг.-СПб., 1912.-576 с.
5. РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 415, он. 2, д. 140.
6. Крафт И.И. Сборник узаконении о киргизах степных областей. -Оренбург, 1898. -532 с.
7. Фальк. Полное собрание ученых путешествии по России, издаваемая Академией наук по предложению ею президента. Записки Путешествия Фалька — СПб   1824 – Т.6
8. Полевые материалы автора, 1991 год.
9. Полевые материалы автора, 1888 год.
10. Андреев И.Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков. - Алматы, 1998.-280 с.
11. Тобольская губерния в канун 300-летней годовщины завоевания Си­бири. - Тобольск, 1881. - 192 с.
12. РГАДА, ф. 24, оп. 1, д. 66.
13. Петропавловский Н. По Ишиму и Тоболу: из путешествий и иссле­дований крестьянского быта Западной Сибири // 33CО РГО. - Омск, 1886. -Кн. 8.-Вып. 1.
14. Кабульдинов З.Е. История Казахстана.-Алматы: Атамура, 2012.-с.166